День Победы

Жарко в этом году сегодня, а обычно, мне помнится, в этот день было прохладнее, так что приходилось, собираясь на улицу, надевать тёплую кофту поверх форменного школьного платья с белым праздничным фартуком. Но, несмотря на прохладу,  посёлок уже утопал в буйно рванувших на волю из почек и земли листве и траве. Повсюду празднично цвели сливы и тёрн, а в траве густо рассыпались весёлыми веснушками солнечные одуванчики.  С утра по посёлку разносились звуки военных маршей и песен, и слова самой главной из них: «Этот праздник со слезами на глаза-ах. День Победы! День Победы!»

Почему со слезами? Весна! Солнце! Белые гольфы и белые банты в косичках – парадная форма! Музыка! Цветы! Белые цветы на деревцах и кустах – настоящая весна! Тюльпаны и гвоздики в руках людей, ручейками стягивавшихся к памятнику павшим солдатам, находящемуся на окраине посёлка, в яблоневом саду.

Наш посёлок был невелик, но и в нашем небольшом посёлке, как и везде, был памятник над могилой павших в Великую Отечественную войну солдат, оборонявших эту землю. Скульптурная фигура солдата на высоком постаменте - скромный памятник был обнесён простым деревянным штакетником, почти потерявшимся в густых зарослях сирени, окружавших памятник, стоящий среди берёз и лип.

К этому-то памятнику по тропкам, вьющимся среди яблонь, и шли нарядно одетые люди, шли ветераны, надевшие праздничные пиджаки и кофты, на которых сияли в лучах утреннего солнца и тихо позвякивали в такт шагам медали и ордена. Ветеранов войны в те года было много, они были ещё довольно крепкими и бодрыми людьми, выступали на митингах, приходили к нам в школу, на уроках и классных часах рассказывали о войне.

Иногда пугали. В детстве, когда ещё не доходило до детского разума, что искорёженные шрамами лица, пустые рукава пиджаков или подколотые пустые штанины – это не признаки злого колдуна, а страшные отметины минувшей войны.

Только сейчас, прожив пять десятков лет, понимаешь, насколько свежи и остры тогда были у них воспоминания о том огненном времени. Тридцать, тридцать пять лет назад всего лишь для них была эта война – это же совсем недавно, всего-то ничего, как будто вчера. Ещё не стёрлись боевые  отметины и на теле земли – бегая по окрестным лесам, мы играли в неглубоких длинных оврагах по краю лесных посадок. Как потом рассказал нам кто-то – это были окопы. А в больших прямоугольных «комнатках» в самом лесу, теперь заросших кустарником, маскировали танки.  Здесь, в наших местах, тоже шли жестокие бои.

После митинга у памятника все шли в актовый зал администрации посёлка – там проводили праздничный концерт для ветеранов и жителей посёлка. Учась в музыкальной школе, в этих концертах участвовала и я. «Прощанье славянки», «В землянке» - мои коронные исполнения на баяне вызывали у сидевших в первых рядах зала ветеранов умилённые улыбки.

А потом же ещё праздничный караул – в этот день, весь день, у памятника стояли в торжественном карауле школьники, каждый класс по часу, помнится. С утра – классы помладше, позже – старшие классы. Строгие девочки, нарядные, напоминавшие сами букеты цветов пышными бантами на головах, и мальчишки-шалопаи, так и норовившие сменить часового не парадным строевым шагом, а раздолбайской походкой вразвалочку. А ведь сколько репетировали же, бессовестные!

Сейчас к памятнику через яблоневый сад ведёт широкая аллея. Памятник отремонтирован, и постамент, и площадка вокруг памятника обложены гранитными плитами с выбитыми на них золотом фамилиями павших солдат. И горит перед памятником вечный огонь. Наверное, другие дети уже стоят в парадном карауле в День Победы у памятника, и другие люди приходят сюда в этот день  почтить память павших за эту землю солдат. Не осталось уже и ветеранов в посёлке – безжалостное и милосердное время берёт своё.

Только не сровнялись ещё с землёй длинные овраги по краю лесных посадок у посёлка. Не гаснет вечный огонь у подножия памятника, утопающего в венках и живых цветах. И этот великий День Победы такой же ясный и солнечный в пышном буйстве сочной зелени, каким я, не знавшая войны, его помню с самого детства. И небо над головой такое же высокое, пронзительно голубое и мирное, каким оно должно быть всегда и везде, каким его отвоевали для нас герои Великой Отечественной.

И День Победы – по-прежнему праздник со слезами на глазах. Теперь уже со слезами благодарности на твоих глазах, понявшей всё величие подвига, который совершили твои предки, осознавшей всю величину цены, которую они заплатили, защищая свою землю, свои дома, свои семьи, будущее своих потомков и самоё их жизнь.

С Днём Победы!

Новогодние хлопоты Рони

Вы не представляете! Вы себе даже не представляете, сколько у Рони хлопот в связи с этими человеческими праздниками! Ёлку установить - а кто её проверит на целостность, пушистость и отсутствие коварно закопавшихся в ветви врагов?  
 

А кому придётся досконально проконтролировать вертикальность ёлочного положения и устойчивость на горизонтальной поверхности? То-то же!

Потом электрооборудование надо испытать, не повредилось ли за время долгосрочного хранения. Электричество - это вам не игрушки! Даже если это игрушки.

  
Кстати, коробки с ёлочными игрушками тоже нуждаются в тщательной ревизии, а то мало ли. 

  
С развешиванием на ёлку всяких шариков людям без личного участия Кота тоже не управиться, однозначно! 

  
Подарки под ёлку складывать надо тоже с умом. Кошачьим, разумеется. 

  
Но вся эта мишура - это ещё полбеды, знаете ли. Вот процесс готовки - это уже серьёзно. Не доглядит котик, так эти человеки так и норовят то курицу варёную в салат без котьей дегустации настрогать, то какую-нибудь морковку (тьфу-тьфу, какая гадость эти ваши корешки!) в холодец засунуть. Тут глаз да глаз нужен! 

Как это всё утомляет, право слово!

  
Буквально лап под собой не чувствуешь, просто отваливаются от усталости! Так что Рони поздравляет с Новым годом (год Собаки, говорят, что само по себе не очень-то, ну да что уж поделаешь!) всех котов и их человеков! Мира каждому дому, добра и четырёхлапого счастья!

А Кот укладывается отдыхать от трудов праведных.

Поздняя осень в Белгороде.

Поздняя осень в Белгороде. Свято-Троицкий бульвар. Раньше этот фонтан был оснащён ещё и фигурками гусей, от которых мальчик защищает гусёнка. Но это было очень давно - я с самого детства помню этот фонтан уже таким, без гусей.

 Здесь всегда так уютно и хорошо.

 Раньше на месте этих махин были двухэтажные домишки. У меня, кажется, даже фото есть этой стороны бульвара всего несколько лет назад. Надо поискать.

  Другая сторона. Здесь старые домишки ещё стоят. Надолго ли?

 В ближнем доме во времена моего детства был магазинчик косметики. Классе в восьмом, кажется, я купила себе здесь ко дню рождения бесцветную помаду для губ и пудру в виде листочков. А уже после окончания школы - набор обалденных блестящих теней в виде помад, производства "Дзинтарс". Это было такое счастье! А правее, в угловом здании была "Галантерея". Тоже хороший магазин - кружева, нитки, клубочки...

 Раньше это был фонтан. Потом его демонтировали, а из чаши сделали клумбу, хотя в прессе писали, что сама система фонтана была совершенно рабочая и после небольшого ремонта фонтан можно было запустить снова. Но теперь вот так, клумба, а жаль.

 Центральная городская площадь.

 Центральная городская площадь. Здание областного драмтеатра.

Центральная городская площадь. Гостиница "Белгород".

Хроники одного путешествия

Она вырастала навстречу нам, поднимаясь из луговых трав хрупким цветком, нежнокрылой белой бабочкой, доверчиво спорхнувшей на огромную зелёную ладонь…

Она, моя белоснежная мечта, много лет издалека манившая меня своей идеальной гармонией и совершенной красотой, навеки застывшей в камне печальной мелодией.

Теперь она приближалась с каждым нашим шагом, а мы всё ускоряли шаги, торопясь и жадно вдыхая напоённый ароматами луговых трав воздух.

Как я ждала этой встречи, как часто мысленно представляла её себе, разглядывая многочисленные фотографии моей далёкой мечты в книгах и в Интернете. Так теперь я никак не могла успокоить мысли в своей голове, переполошившиеся от одной сумасшедшей: «Это же она! Вот она!!!»

Продираясь сквозь забытые и непонятные «иже» и «паки», тщетно пытаясь вспомнить что-нибудь приличествующее моменту. (А может: «Не лепо ли ны бяшет, братие, начяти старыми словесы той песни по былинамь сего времени, а не по замышлению Бояню!»)

Ах, нет, перевод Заболоцкого как-то ближе и понятнее! Вот оно:

«Обернусь я, бедная, кукушкой,
По Дунаю-речке полечу
И рукав с бобровою опушкой,
Наклонясь, в Каяле омочу.»

Вот и речка. А вот и Она – церковь Покрова на Нерли! Женственная и величественная, прекрасная и печальная, грациозная и утончённая, каменная и живая, лирическая поэма грусти и созерцания.

Эта лёгкая одноглавая церковь, изящная и гармоничная в своей простоте, казалась нам очень похожей на другой шедевр древнерусской архитектуры, который воочию мы увидели позже, во Владимире, пройдя в город, как и положено гостям, через Золотые ворота, - на Дмитриевский собор.

Как и церковь Покрова на Нерли, Дмитриевский собор - одноглавый четырёхстолпный крестово-купольный храм. Но насколько он сходен с ней архитектурой, столь же и отличается своей спокойной силой и величавой мощью. Мужественный и прекрасно сложенный, восхитительно гармоничный и пропорциональный, ослепительно нарядный в искусной белокаменной резьбе, покрывающей чуть ли не весь храм ажурным узорочьем.

Церковь Покрова на Нерли, Дмитриевский собор, златоглавый Успенский собор, гордо возвышающийся на береговой круче над городом - даже не верится, что эти величайшие творения древнерусских зодчих, каменосечцев и художников, наконец, увидены и нами!

Мощь и сила человеческого духа, мастерство человеческих рук. И величайшая услада для глаз и чистая радость воображения, от соприкосновения с этой каменной сказкой немедленно взмывшего в творческий полёт.

Вечная память!

Прадеды моего сына, приближавшие День Победы, как могли. Вечная им память.
Криволапов Иосиф Трофимович
Полянский Макар Иванович

Старый негатив

Нет, речь пойдёт не о давней обиде, как можно было бы подумать, а всего лишь о кусочке старой фотографической плёнки. Как-то, несколько лет тому назад, перебирая свои книги и бумаги, его вынул из потрёпанного картонного конверта мой отец. Он долго подслеповато разглядывал серо-коричневые разводы и пятна на мутной плёнке, и, наконец, задумчиво сказал:
- А ведь на этой плёнке мой отец, а твой дед!
Я недоверчиво взяла в руки негатив. Выглядел он почти так же, как подобные чёрно-белые негативы 80-х и начала 90-х, которые нам в фотоателье вкладывали в конверты с отпечатанными фотографиями. Чаще всего чёрно-белыми, но изредка уже и цветными, которые тогда только в этих фотоателье и можно было сделать.
Мой дед, Макар Иванович Полянский, ушёл на фронт в первые же месяцы Великой Отечественной войны. Последний солдатский «треугольник» от деда, по рассказам отца, чудом добрался до родных из-под Сталинграда в 1942 году. Больше писем от него не было, и «похоронки» не было, пропал без вести в пламени войны…
Стало быть, кусочку фотографической плёнки, который я держала в руках, уже добрых семьдесят лет, снимок мог быть только довоенным. Неужели он так хорошо сохранился за эти годы?
- Я тебе говорю, твой дед это! - рассердился на мою недоверчивость отец.
Я никогда не видела фотографий своего деда, у нас в доме их просто никогда не было. Поэтому я не стала спорить, вложила прямоугольник плёнки обратно в конверт и начала свою одиссею по фотосалонам. Увы, но во всех современных фотосалонах, предлагавших самые разные услуги цифровой фотопечати, сотрудники отрицательно качали головами, только увидев старый негатив: «Нет, что вы, не делаем давно уже! Нет, мы никогда такого не делали!»
И всё же, в одном фотосалоне мне повезло. Молодой парень, ничуть не удивившись виду старой плёнки, буднично сказал: «Делаем, конечно, один отпечаток десять гривень». Господи, да я уже готова была отдать и гораздо большие деньги, только бы порадовать отца!
На следующий день, дрожащими от нетерпения руками я вытащила свежие снимки из бумажного конверта, и… все мои сомнения сразу отпали.
- Вот, я же говорил! Это они до войны ещё с деревенскими ребятами яблоки в саду убирали! - отец называл мальчишек по именам, осторожно поглаживая фотографию узловатыми пальцами, а я всё разглядывала чудом проявившееся сквозь толщу минувших десятилетий лицо моего деда, отмечая в нём черты, передавшиеся моему отцу. И во внешности моего сына виден тот же овал лица, форма носа, та же линия бровей, да и почти двухметровый рост мой сын унаследовал, судя по всему, от своего прадеда, Макара Ивановича – тот был такого же высокого роста.
На восьмидесятилетие отца к нам приехали его родственники, и я, хваля себя за предусмотрительность, благодаря которой заказала не один, а несколько отпечатков со старого негатива, вручила одну драгоценную фотографию и младшей сестре отца, которая сразу же заплакала, только взглянув на снимок. Оставив стариков за праздничным столом, утирая слёзы, вспоминать былое, мы, следующие уже поколения, двоюродные и троюродные, потихоньку ретировались и вышли прогуляться по посёлку. «Родные к деду на праздник приехали?» - спрашивали соседи, встречая нас и замечая отчётливо уловимую схожесть вроде бы разных внешне людей.
Дед Макар Иванович Полянский ушёл на фронт, будучи уже зрелым человеком, имевшим большую семью. Чего стоило бабе Ане, его жене, после войны поднимать в одиночку восьмерых детей, невозможно себе представить. Но благодаря их воинскому и человеческому подвигу, теперь живем на земле все мы – их дети, внуки, правнуки, а теперь уже и праправнуки. Не прервалась одна из тонких нитей человечества, тянущаяся из немыслимой глубины веков к нашим дням, и дальше, в будущее, ради которого жили, трудились, рожали, воевали и погибали наши предки. Помним и чтим.